ЧТОБЫ БЫТЬ СВОБОДНЫМИ
содержание |
Глава 28 Жертвоприно?ение Гайдара
«Мое поражение не будет означать, что нельзя было победить». Эрнесто Че Гевара.
На прокаленном солнцем стадионе гремели барабаны и заливался аккордеон. Над скамейками парили старики и юнцы, размахивали
руками и флажками, кричали и пели. Двое седовласых карачаевцев вывели в центр футбольного поля невысокого
человека и набросили на него плечистую
бурку. Он растерянно оглянулся,
вскинул к груди сжатые кулаки и поплыл как кукла по жухлому газону, волоча края накидки и неловко
подражая порхающей перед ним
грации с белой косынкой на плечах. Амфитеатр выл от восторга. Гостем
районного центра Карачаево-Черкесии Учкекен
был Егор Гайдар. В сентябре 1995 года за три месяца до выборов в Государственную Думу председатель партии \"Демократический
Выбор России\" знакомился с Северным
Кавказом и я сопровождал его в этой поездке. За прощальным
столом, ломящимся от мясных пирогов, фруктов и горячительного,
высокие чины Карачаево-Черкесской
Республики поднимали пугающий размерами
декоративный рог за здоровье отца
российских реформ. Очередной оратор клялся, что уважаемая горцами партия
наберет 80 процентов голосов.
Ассистирующий Гайдару в поездке писатель Виктор Яро?енко усмехался в кулак, а сам Гайдар - неловкий,
неуклюжий, с короткой прочной ?еей и ?ирокой грудью, томный от смущения застенчиво барахтался в льстивых комплиментах, цену которым,
впрочем, понимал. О том, что на
первом заседании правительства в ноябре
1991 года Егор Гайдар говорил о необходимости для реформаторов быть предельно
аскетичными: делить тяготы с простыми людьми, не покупать ма?ин, дач, не получать квартир,
отменить спецпайки, автомобили для
членов семьи и прочие номенклатурные удовольствия, я узнал через много лет после его отставки. Пожалел, что рань?е не знал этого, как и того,
что двое его соратников все-таки
обзавелись «Жигулями», и он устроил им выволочку, и предлагал вывести из правительства. Это было близко настроениям ставропольских демократов,
занимав?их высокие посты в краевой
администрации. Заданная Гайдаром нравственная планка продержалась недолго после
его ухода. Возвращаясь из командировок в
столицу, руководители моих ведомств обескуражено делились
впечатлениями: советские традиции
«борзых щенков», с которыми, казалось, распрощались навсегда, воскресают
в чиновных кабинетах. …Познакомился
с Егором Тимуровичем я в
феврале 1994 года. Меня
пригласили на совещание, которое он проводил с региональными политиками-демократами. Повестка дня: что делать даль?е? Собрались человек
десять-двенадцать: депутаты, несколько
заместителей глав регионов, заметные активисты демдвижения. Я много размы?лял о
причинах поражения избирательного блока «Выбор России» на
минув?их декабрьских выборах в Государственную Думу. Когда подо?ел мой
черед, высказался за создание новой партии, которую должен возглавить Гайдар.
Через несколько месяцев состоялся учредительный съезд партии ДВР и я участвовал
в его работе. О Гайдаре написано много.
Впечатлили слова академика Абела Аганбегяна о том, что Гайдар профессионально на голову вы?е всех российских экономистов. Я разыскал в
библиотеке под?ивку журнала
«Коммунист» конца восьмидесятых
и проглотил все публикации
экономического обозревателя Егора
Гайдара. Восхитило лютеровское
бесстра?ие молодого доктора экономических
наук. Между строк вычитывалось
предчувствие им собственной судьбы. Человек, которого в
юности захватила гравитация
марксова интеллекта, не мог в ду?е
не оставаться марксистом. Маркс –
интеллектуальная глыба. Не случайно известный немецкий публицист Мозес Гессе
писал приятелю в 1842 году:«Представьте
себе объединенными в одной личности Руссо, Вольтера, Гольбаха, Лессинга, Гейне
и Гегеля – я говорю объединенными, а не сме?анными –и это доктор Маркс».
Мальчи?кой, перескочив через
несколько возрастных ступенек, Гайдар
всерьез начал читать Маркса в…12
лет. В одном из писем он делился с бабу?кой впечатлениями: «Как это увлекательно, блестяще, и как же это можно оглупить,
догматизировать!». Мне это было близко.
Я тоже, хотя и в более поздних летах,
с головой зарывался в феерическую
россыпь марксовых мыслей. На втором
курсе полгода рыскал по букинистическим
магазинам Краснодара, пока не раздобыл томик
ранних произведений К.Маркса и не
насладился «Экономико-философскими рукописями», о которых догматики, не смея
оспаривать, не распространялись. В
студенческие годы и позже, повинуясь
непонятному зову, трижды с каранда?ом в
руках пропахал «Капитал». Сезам, которым
Маркс-политик предлагал открыть вход
в счастливый мир,
сформулирован в «Манифесте
коммунистической партии»: коммунизм -
это уничтожение частной собственности. От коммунистической идеи меня, не знаю, как это случилось у Егора
Гайдара, отвратило не просто дав?ееся
открытие: частную собственность нельзя упразднить. Это все равно, что для
искоренения сексуальных маньяков кастрировать всех новорожденных мальчиков.
Наверное, ему болезненнее давалось исцеление от коммунистической утопии. В начале ?естидесятых его отец журналист
Тимур Гайдар работал советником на Кубе. В их доме часто гостили Че Гевара, Рауль Кастро и другие обаятельные «барбудос», гла?атаи нового антибуржуазного мира. Золотистые лучи
гаванского солнца подогревали бьющий в беседах
пафос устремленности к справедливому
переустройству жизни. Ум понимает, а
сердце сопротивляется:
частная собственность исходит из
туманных глубин на?его первобытного
про?лого. Ее никто не придумал и никто
не может отменить. Экономическая независимость гражданина (частная
собственность священна и неприкосновенна!)
условие его политической независимости. В самовозрастании собственности,
если упрощенно, и заключается гарантия прогресса. Поэтому, если дойти до
логического предела, последовательный коммунизм по своей сути – отрицание основ
жизни. Самый выразительный этому пример –
Кампучия. Но точно так
же, думал я, нельзя частную
собственность и насадить, что обстоятельства вынуждали делать
Егора Гайдара и многих из нас, демократов. Наверное, мы абсолютизировали
значение этого самого private. Словно обиженные на Маркса и его советских
последователей, третировав?их чистоган и
накопительство, мы как язычники
верили: вот закопаем старого
идола и воцарится лад. Во время поездки
я услы?ал от него о теореме
Хауфа. Мудрость проще ?палы: собственность должна быть распределена. Неважно
как, честно или нечестно. Главное, чтобы она была разделена и появился легальный собственник.
Это основное условие. Зачинателем одной из самых прочных династий
американских миллиардеров, как известно,
был знаменитый пират Морган. Я
понимал, что от этого никуда не дене?ься.
? все же упрямо уточнил: - Собственность не природный, а социальный феномен. Физические или
биологические детерминанты здесь неприложимы. Нужны поправки на ментальность
народа. Одно время я подозревал, что Егор Гайдар
подобно Дориану Грэю уступил частицу своей ду?и демону
капитала. Российской интеллигенции
свойственна тяга раствориться в
великой идее. За семьдесят лет до
Гайдара другой русский интеллектуал, поэт-трибун истово
исповедовался: « Я всю свою звонкую силу поэта тебе отдаю, атакующий
класс!». Маяковский напросился на службу
пролетариату, могильщику капитала, а Гайдар вложил свой талант в лапы воскресающего
капитала. ? при этом, как
ни парадоксально, оставался антибуржуазным до кончиков ногтей. В новых
исторических обстоятельствах он тактически развернул вектор сострадания к
простому человеку в сторону от некрасовского «?ди к униженным, иди к обиженным,
там нужен ты». Возрождение России надо начинать с восстановления слоя собственников – людей, не всегда
опрятных нравственно. А потом уж
налаживать мирный симбиоз богатых и
бедных. -? все же, так устроена жизнь, - продолжил он ответ
на мой предыдущий вопрос.- Вот, вы говорили
о принижении роли коллективов
предприятий во время
приватизации. Я всей ду?ой за то, чтобы
россияне были богатыми. Но коллективный собственник, к сожалению,
разоряет предприятие. Он хуже, чем самый
вороватый капиталист. Вы знаете, что
произо?ло в Югославии с их народным капитализмом? Кое-что я, конечно, знал. Он знал, наверное, все и обру?ил на меня водопад цифр, статистических выкладок, из практики югославских заводов и фабрик: динамика зарплат, производительность труда, фондоотдача, кредиторская задолженность. Я знал, что память у него была необычайная. Помнил все. Соратники-депутаты рассказывали, как однажды в Думе, уже после того, как он у?ел из правительства и возглавил фракцию «Демократический выбор», его попытался «срезать» аграрий Лап?ин: «Во время ва?его правления, Егор Тимурович, внесение удобрений к такой-то культуре снизилось на 30%». Гайдар усмехнулся и посыпал цифрами: по этому удобрению столько-то, по этому столько, у вас искаженная информация. После двух-трех попыток подловить быв?его премьера на цифре желающих садиться в лужу под смех аудитории не осталось. -Они не создали эффективного собственника и прогорели. Хотя любая западная корпорация это
настоящий хищник. Для него вопрос этот был давно ре?енный, и чувствовалось, что обязанность рассуждать
на эту тему его раздражает. Наблюдая за погруженным в свои мысли интровертом, с которым непросто
собеседнику, если тот не на дружеской с ним ноге, я с сожалением подумал
о том, что жизнь забросила интеллектуала, ученого, экономиста Божьей
милостью на не луч?ее
поприще для применения его
выдающихся способностей – в
правительство, публичную политику, лидерство в политической партии. Господь прислал Гайдара в этот мир, чтобы он
добывал для людей знания. Он и сам признавался, что любимое его занятие - писать научные статьи,
книги. (Только не речи: с трибуны
он говорил набело. Диктофонные распечатки его выступлений поражали
логикой и стройностью. ) А для политики
подойдет ум другой оснастки. ? мельче, и
примитивнее. ?нстинкт властвования
ему был чужд. Он не упивался, как
многие, атрибутами правителя. Ему претило повелевать, играть чужими судьбами,
диктовать, подавлять чужую волю. Еще
мень?е рвался он к деньгам, почестям, комфорту. Когда партии было туго, а
спонсоры не спе?или расстегивать ко?ельки, он выбирался в Америку, в лекционное турне – в
университетах охотно принимали творца российских экономических реформ и платили по
выс?ему разряду. Гонорары пополняли партийную кассу. Я ломал голову над загадкой:
что толкнуло гения в чуждый его духу мир политики? «Зачем от мирных нег и дружбы
простоду?ной Вступил он в это свет, завистливый и
ду?ный?...». Эскиз судьбы реформатора прочерчен
в крохотном рассказе его знаменитого и не вполне оцененного деда Аркадия Гайдара «РВС». Повествование о мальчике, который рискуя жизнью доставил секретное письмо с таинственным знаком «аллюр три креста» и
спас раненого комиссара. Трубач, повинуясь знаку, дохнул в
горн. Поднялась дивизия. Топот,
знамена, блеск клинков, атака, победа… Суровая
притча о предназначении, особой миссии, долге, верности. Когда я
слы?ал о Гайдаре, что он либерал – в
интерпретации антагонистов это безвольный, жадный, беспринципный себялюбец –
меня ду?ил смех. Миллионы советских ?кольников в тимуровских отрядах творили маленькие добрые дела – кололи
стару?кам дрова, таскали воду из колодца, вскапывали огороды, собирали макулатуру и металлолом - и получали
уроки бескорыстного Служения. Эта
тема пронизывала все, написанное Аркадием Гайдаром – «Школа», «Бумбара?»,
«Дальние страны», «Судьба барабанщика»…Внук писателя проглотил их
в том возрасте, когда боль?инство
его сверстников еще не различали
букв. Могли ли эти гипнотизирующие импульсы
не захватить ду?у впечатлительного подростка, который оказался почти в
эпицентре созданного его дедом мифа? Этот миф во?ел в него и стал стержнем его
судьбы. Не случайно томик своих мемуаров
он озаглавил «Дни поражений и
побед» - так называлась самая первая
повесть Аркадия Голикова. Говорят, Борис Ельцин обладал не поддающейся
рациональным оценкам интуицией. Президент, воспитанный на преданиях уральской
глубинки о справедливом устройстве жизни,
высмотрел в хороводе окружав?их его политических деятелей отмеченного
знаком «всадника, скачущего впереди». Егор Гайдар луч?е многих понимал, что советская экономика превращалась
в груду хлама, а государство в труху.
Это знание и понимание, как
предотвратить катастрофу,
определило его жизнь. Один из
властителей дум конца
восьмидесятых ?горь Клямкин в «Новом
мире» описал ужас советского общества перед
мифическим Чудовищем, которое
обосновалось неподалеку от Города и жаждало
жертв. «Два основных элемента – грандиозный военно-промы?ленный комплекс и
колхозно-совхозная система, неразрывно связанные с ними своими интересами армия, репрессивные
органы и партийно-государственный аппарат делали эту экономику принципиально не
реформируемой». Это был приговор, предчувствие Стра?ного суда,
направленный в пустоту сигнал SOS – все на колени вокруг надломленной мачты и
да свер?ится воля Всевы?него! Гайдар читал статью и отвергал нарисованную
безысходность. Он знал, что надо
делать задолго до того, как волхвы в
лице Ельцина призвали его на службу родине. Начинать надо с отпуска цен. -В магазинах появятся товары. Экономика зады?ит. Его спра?ивали,
одни с недоумением, другие с иронией: -А товары-то
откуда возьмутся? Он, еще не имея
языка для переложения уловленных им
алгоритмов в отчеканенную формулу,
серьезно и искренне отвечал: -Не знаю, откуда, но знаю точно, что
появятся. ? ведь товары появились! Перед глазами картинка. Лето девяносто первого. Дремотный
полуденный зной. Рынок в родном
Белореченске Краснодарского края. У
входа - десяток цыган выложили на гравий в меланхоличный рядок сляпанные из ржавых гвоздей цепи… Чудо появления
в стране товаров в 1992 году до
сих пор не осмыслено. Боль?ую часть про?лого века мы истово
обличали капитализм. Очень часто
по делу. Но никто не задумывался о
главном: о европейском чуде. Тысячелетия блуждали по
пустому кругу древние цивилизации
– египетская, ?умерская, вавилонская, греческая, римская, индийская, китайская,
византийская. Поколение за поколением
всходили и уходили в песок, и ничего не менялось. А пятьсот лет назад в Европе как из-под земли вырвались духи
созидания и сотворили динамично развивающийся космос, в который втягивались
и уснув?ие было Китай и ?ндия, и Япония,
и Бразилия, собранная из первобытных
племен аборигенов, конкистадоров и иммигрантов. Советская экономика бездыханно распласталась. Электрокардиограмма выдавала ровную линию.
Бесполезный дефибриллятор отбро?ен. Должен был прийти тот, кто не устра?ится
и вонзит в гибнущий миокард иглу
и впрыснет адреналин. Этим человеком
стал Егор Гайдар. ? если бы он ничего
кроме этого боль?е не сделал, за одно это его имя будет поставлено в один ряд
с великими русскими государственными
мужами, спасав?ими Россию. А пока… Отец, контр-адмирал Тимур Егорович Гайдар
о назначении сына руководителем
правительства реформаторов услы?ал по
радио и сразу же позвонил: «Родной мой, зачем? Тебя же проклянут?». Зачем Гайдар это сделал? За него мог бы
ответить почитаемый им Маркс: «Я смеюсь над так называемыми практичными
людьми и их премудростью. Если хоче?ь быть скотом, можно, конечно, повернуться
спиной к мукам человечества и заботиться о собственной ?куре...». Однажды он,
человек сдержанный, бросил с трибуны
очень личное и выстраданное: -Люди не обязаны быть нам благодарными... Мысли о цене
реформ - и для общества, и для себя
лично - мучили его. Он любил родину по-чаадаевски, «не с закрытыми глазами
и потупленным челом», и не стра?ился своей судьбы. Он предвидел свой путь и
готов был испить предназначенную ча?у до дна. Свою жизнь он прекрасно устроил бы и без путе?ествия в
правительственные и партийные коридоры. Он
гений, и этим выделялся из сонма политиканов, думских
долгожителей, которые сами по себе мало что представляли и
светились как лампочки, пока воткнуты в должностную розетку. Он
был пленником идеи, которой, не
извлекая личной выгоды, служил. ? угас до времени, потому что дело его оказалось изолгано и испо?лено. Что бы ни
толковали о Егоре Тимуровиче Гайдаре,
российском премьере, запустив?ем неизбежные реформы, я всегда буду помнить: в свое время
он обладал «правом первой ночи» по отно?ению к любому аппетитному филейному
вырезу с еще теплой ту?и российской
экономики. Он был равноду?ен к деньгам и накоплениям и
брезгливо отвернулся от свалки вокруг собственности, никак не использовал безграничные
возможности для себя, в отличие от многих не публичных членов «политбюро» современной российской элиты. Как-то он гостил на даче быв?его
коллеги по правительству. Петр Авен настолько круто поднялся в бизнесе, что стал постоянным фигурантом «Форбса».
Оглядел хоромы и заметил: «Когда-нибудь здесь будет детский сад…». А когда хоронили известного политического
деятеля девяностых Алексея Головкова, выяснилось, что у Егора Гайдара нет теплого пальто. Я возвратил его в конец 91-го года: -А почему никто не знал о первом заседании
правительства? Такие вещи люди должны знать. ? вообще, почему мало рассказывали о том, что
делали? Не объясняли? Ведь боль?инство ничего не понимало. Мой собеседник грустно улыбнулся: -Я подходил к Борису Николаевичу с этим вопросом. Он и
слы?ать ничего не хотел. «Мы не будем возрождать агитпроп». Да и нам казалось,
что есть вещи поважнее. Не до того было… От Егора
Гайдара я узнал причину отставки
Евгения Семеновича Кузнецова. Басаевская
банда пропорола Ставрополье и ворвалась
в Буденновск. Полторы сотни
расстрелянных бандитами мирных жителей вплелись в траурный венок
губернаторской карьеры. По
официальной версии ставропольского губернатора назначили стрелочником. Однако
на самом деле все было не совсем так. ...В прокуренную комнату набились
гражданские чины и генералы - армейские,
милицейские и эфэсбэ?ные. Оперативный ?таб по освобождению заложников. Басаев плевать хотел
на генеральские звездочки: -Разговаривать буду только с Сергеем Адамовичем
Ковалевым... Знаменитого
правозащитника спецрейсом
забросили в Буденновск. По ничтожному пустяку вспыхнула перебранка. Было
тесно, все утомлены и раздражены.
Ковалев человек с характером и не
миндальничал, если с ним
разговаривали сквозь зубы. ? Кузнецов,
- не могу понять, почему он это сделал, кто подзудил его, человека не злобивого, но
вспыльчивого и легко вну?аемого, -
подозвал местного атамана и, ткнув пальцем в быв?его диссидента, развязно
повелел: -Этого господина надо вывести из помещения. Атаман,
исполняйте! Казак звонко
щелкнул каблуками. Этот эпизод высветил
тлеющее противостояние между
претендующими на абсолютную
власть силовиками и гражданским обществом. Демократы – пацифисты рисковали своими жизнями и спасали людей в
Буденновске. А чиновники, которые
спровоцировали войну в Чечне, вставляли палки в колеса. Номенклатура
Ковалева недолюбливала, это если очень мягко. «Ты знае?ь, - как-то ?епнул мне на ухо коллега по администрации, – он
чифир гоняет, пачка чая на стакан кипятка. ? грязные пальцы в банку с килькой
сует». Егор Гайдар и Григорий Явлинский, отложив в сторону
межпартийные распри, выставили Черномырдину ультиматум. Хамства по отно?ению
к правозащитнику, депутату Государственной Думы они не
потерпят. Либо губернатору Кузнецову в
назидание всем «ястребам» жалуют приставку «экс», либо на предстоящей
сессии Государственной Думы фракция Демвыбора России и «Яблока»
дружно валят бюджет. А это
означает вотум недоверия правительству. Мне было жаль Кузнецова. Сложный, противоречивый,
талантливый человек. Я часто сопровождал губернатора в поездках на форумы
Северного Кавказа. Как-то само собой
он выделился из ряда коллег. Он не был стар?им
по возрасту, что имеет значение
на Кавказе. Не возглавлял самый экономически сильный регион, какими были Дон и
Кубань. ?, тем не менее, его внимания
искали. Запомнив?аяся сценка: обласканные почетом лидеры Северной Осетии Асхарбек Галазов
и Кабардино-Балкарии Валерий Коков
сворачивают разговор и дрейфуют поближе к ставропольскому губернатору, как
только он появился. А когда деловые дискуссии плавно перетекали в
раскованное застолье, во главе стола
усаживали Кузнецова. Он не понял того, что произо?ло. Собрав замов и близких глав администраций, на что-то еще надеясь,
что-то планируя, он в сердцах возмущался Черномырдиным, который его «предал». ... За два дня
я оценил, насколько много знает
председатель ДВР, сколько перечитал и
сколько передумал о жизни, политике, экономике, истории, людях. Он стал
понятнее и ближе. ? когда до границы с Краснодарским краем, где предстояло
«передать» гостя соседям, оставалось не боль?е получаса езды, я поделился с ним одолевав?ими меня сомнениями. - Мы, демократы
в администрации, оказались в
двусмысленном положении. С одной
стороны, происходит неизбежный захват быв?ей государственной собственности. Я
понимаю, что это объективный процесс. Кто-то должен стать хозяином. Логично, что боль?е ?ансов у тех, кто занимал высокое положение в
партийной, советской, хозяйственной элите. У них знания, информация, опыт,
интеллект, связи. С другой стороны, у
населения накапливается злость и
раздражение, поскольку боль?инству
рядовых граждан мало что перепало
от приватизации и реформ. В их глазах
мы – прислужники номенклатуры. Мы выполняем
чужую работу и при этом получаем по ?ее. Я устал от этой
двойственности. Хочется уйти и понимаю,
что это не выход -А что вы предпринимаете, чтобы выйти из этой
коллизии? -Что-то вроде самооскопления, - по?утил я, и он засмеялся. -Это как? -Демонстративно живу на зарплату. Отказался от
квартиры и участка под
строительство. Отпихиваюсь от
предложений профессуры защитить диссертацию. Уклоняюсь от бизнес-предложений. Даже в аспирантуру не стал поступать. В голову
приходят фантазии, что в случае
катаклизма мое имя на фоне иных
нахватав?их добра может стать
притягательным и даже гарантом безопасности. -Разумная позиция, – подумав, ответил он. – Дивидендов
особенных, конечно, не принесет.
Все-таки я не советовал бы вам
сейчас уходить из администрации. Вы не
один стоите перед такой дилеммой. Нам надо держаться и двигать дело. Пусть и со
скрипом, но реформы идут. К сожалению,
точка не возврата еще не пройдена, и это опасно. Поэтому мы обречены поддерживать компромисс с вороватой номенклатурой. А рассчитывать на
народную благодарность, сами понимаете… Рукопожатие у
доктора экономических наук, мастера спорта по ?танге, крепкое: -Если будет необходимость, звоните, заходите. Всегда
рад вас видеть. 
|
сайт Василия Красули
|